Захар Прилепин: «Актуальность в литературе, я считаю, не нужна. Это ложная цель для урока — подменять литературу новостями»
Вопрос исключения из школьной программы нескольких произведений, в том числе Александра Солженицына, не стоит и не стоял, заявила в воскресенье глава комитета Госдумы по просвещению Ольга Казакова. А все началось с того, что некий депутат Госдумы РФ от Челябинской области Дмитрий Вяткин предложил исключить из программы обучения школьников произведения, описывающие события, не соответствующие действительности и порочащие историю Родины.
По мнению народного избранника, Солженицин стремился получить премию за свое произведение, поэтому надо запретить такое в школах изучать. Но сначала обсудить с педагогическим сообществом. Вот только изучают ли в школах именно «Архипелаг Гулаг»? Большой вопрос. Ответит ли на него депутатское и педсообщество? «Матренин Двор» точно изучают.
Писатель Зехар Прилепин считает, что обсуждение, оставить ли произведения Солженицина в школьной программе или исключить — не самая актуальная тема:
— Можно подумать, что это вопрос нашего выживания — ставить в программу Солженицина или нет. Если преподавать в школе, то с комментарием о его связях с ЦРУ, во время жизни в Вермонте. Плюс провести коллоквиум с учениками с разбором того, почему Александр Исаевич сдал своих друзей после того, как его арестовали. Важно внимательное изучение биографий писателя: кто и откуда, про родителей, дедушек.
Я бы ввел на уроках игровые расследования по историческим темам. Особенно бы акцентировал на истории Русско-японской войны, причины потери русского флота. И на революции 1905 года…
«СП»: — Но это темы для уроков истории. Что бы вы посоветовали добавить в школьную программу по литературе? Лично мне, в свое время, лет тридцать назад, когда произведения того же Солженицина у нас перестали запрещать, нравилось читать его романы.
— А мне нет. Я в них особой художественной ценности не вижу. И биография очень странная. Что поставить вместо него, не знаю. Рассказ «Ионыч» Антона Чехова, вместе с «Протоколами сионских мудрецов», может быть.
«СП»: — Говорят, что и то и другое выдумка. Хотя, как литературный памятник своего времени протоколы вполне интересны. Тогда уж следует включить в школьную программу и разную другую фикшн-литературу: фантастику и фэнтези, выдумки и вымыслы, которые народ читает в огромных количествах.
— А почему бы и нет? Американскую фантастику в бы добавил, например, произведения Айзека Азимова. У него есть серия про «Академию», где раскрывается американская политика, целая сага. Рей Бредбери «451 градус по Ференгейту», с уроком химии из заголовка понятно, при какой температуре горит бумага.
Еще советую польского фантаста Станислава Лема, автора романа «Солярис». Это куда интереснее, чем Солженицин и с художественной точки зрения, и нравственной, и с глобально философской. Антиутопии и вообще вся футурологическая фантастика сейчас актуальна. Фантасты пытались осмыслить то, что сейчас началось.
И у нас есть такие писатели, как Иван Ефремов с его «Часом Быка». Стоило бы почитать книгу «Алмазная трубка» этого писателя, в которой он непонятным образом предсказал открытие месторождения алмазов — до того, как там побывали геологи. А в его произведении «Лезвие бритвы» на двухсотой странице описан опыт изменённого состояния сознания, своего рода ЛСД-трип. Дети все равно этим заинтересуются, но лучше прочитать, чем попробовать на улице. Подростков надо готовить к реальной опасности.
Я бы начал изучение литературы древнегреческой. В двух словах про Аристотеля, просто — кто такой. Небольшое введение в средних классах школы, можно адаптировано. Еще какого-нибудь философа, например, Платона, его диалоги: «Государство», «Пир», «Миф о пещере», где он говорит, что тени на стене — то, что может только казаться, а не находиться в пещере.
«СП»: — Наши школьники знакомится с античностью в основном по играм из серии «Асасин».
— А это мог бы быть урок, достойный школьного спектакля. Это сказка, аллегория, но, она отложится в памяти надолго. Дети поймут, что две тысячи лет назад люди уже заморачивались такими вещами.
Я бы посоветовал включить русские летописи. Обязательно «Слово о полку Игореве», чтобы возникал масштаб. Но с дополнительными современными исследованиями.
Вообще литературу лучше изучать в связи с историей. Например, «Историю пиратства» дети могли бы читать в связи со сложной биографией Даниеля Дефо и организацией им спецслужб в королевстве Британия.
«СП»: — Посоветуете нашим чиновникам включить в школьную программу произведения белорусского писателя Василя Быкова? Хотя наши соседи белорусы убрали из своей школьной программы и нашего лауреата Солженицина, и свою Светлану Алексиевич.
— Василя Быкова можно, мне он нравится. И ничего страшного, что он не во всем был согласен с Александром Лукашенко. Писатели имеют право высказываться. Что касается Алексиевич, то это просто какое-то издевательство над литературой. Ее можно пройти как образец того, как не надо писать.
Если уж Алексиевич объявили писателем, то у нас тоже есть писатель Артем Драпкин, который сделал ровно то же самое, что и Алексиевич, только в больше объеме и качественнее в десять раз. По заказу Министерства обороны РФ он уже лет двадцать собирает рассказы ветеранов. И эти интервью вышли огромной книгой. Его проект «Я помню» можно включить в школьную программу. Это «наш Алексиевич», только гораздо круче, достовернее.
В принципе я патриотизм не очень уважаю. Считаю его некой вредной и опасной формой языческой религии. Это потенциальная секта, которая рано или поздно проявит агрессию на государственном или низовом уровне, как это произошло на Украине.
«СП»: — Есть ли сейчас Тарас Шевченко в программе — не понятно, хотя в СССР был. Это и поэт, и художник, целый пласт культуры.
— Я бы его включил, хотя бы факультативно. Мне кажется, что литература должна быть фундаментальна. Она должна давать набор эмоциональных реакций на необычные ситуации. Знакомить в первую очередь с межличностными отношениями. А они отражены в классике. Современным авторам не хватает объема мысли, чтобы нарисовать ситуацию, незнакомую им самим. Это как актеры, не побывавшие на фронте, играют фронтовиков плохо, а те, кто побывал там, знакомы с ситуацией.
Актуальность в литературе, я считаю, не нужна. Это ложная цель для урока — подменять литературу новостями. Нужен набор надежных жизненных ситуаций, попав однажды в которую, ты понимаешь: «О, это уже было!». В «Анне Карениной» читал, или еще где-то. А набора ситуаций, описанных в Великой русской литературе, хватит на подготовку ко всему, что происходит в мире.
«СП»: — А современные писатели? Вот наши белорусские друзья исключили из школьной программы произведения Владимира Набокова. Не поспешили ли они?
— А бы посоветовал школьникам читать «Защиту Лужина». «Лолиту» бы не стал рекомендовать по основной программе, разве что факультативно. И обязательно с биографией этого писателя.
Вот, например, мало кто знает, что архив Льва Толстого хранится в Лондоне. И что его в 1905 году его у нас обзывали «британским шпионом», мол «продался англичанам». Он же писал в «Таймс» в защиту выступивших против властей рабочих.
«СП»: — Куда ни глянь, английский шпион. И Набокова в этом же обвиняют.
— Набоков не то что шпион, просто англофил, а еще… порнократ. Я его «Лолиту» прочел в школе, по совету нашей экстравагантной «француженки». Потом, двадцать лет спустя узнал историю публикации этого романа, и ту роль, которую сыграла в этом жена Набокова. Публикация принесла их семье больше деньги.
Можно все изучать, но с биографией. В нашем школьном курсе есть недостаток. Не изучают биографии писателей. А я бы все проходил вместе с ЖЗЛ. С глубоким расследованием.
Вообще ХХ век дал много хороших писателей: Константин Симонов, Александр Твардовский, Юрий Бондарев. Ну не Александра Проханова рекомендовать с его «Господин Гексоген». Просто в те времена никто об этом больше не писал, тема была табуированная.
СП": — Как вам пермский писатель Алексей Иванов с его романом в пословицах «Географ глобус пропил»
— Хороший писатель и роман хороший. Я бы порекомендовал его для факультативного чтения. И вообще всю современную литературу можно включать в факультатив. Кроме фантастики, о которой сказано выше. Ее надо — в обязательный курс.
«СП»: — Как вам женская литература? Женщины как правило пишут очень легко, увлекательно и доступно? Но не всегда глубоко.
— Недавно читал «Дом в котором» Мариам Петросян. Написано очень увлекательно, но не понятно, о чем. Из современных порекомендую писателя и философа Дмитрий Галковского с его «Бесконечным тупиком». В академическом словаре про него самая большая статья из русских писателей. Михаил Елизаров сильный автор с его романом «Библиотекарь». Это все интересные, увлекательные произведения. Но, тем не менее, это даже не постмодерн, а деградация.
Произведения Виктора Пелевина, было дело, собирались в школьную программу включить. Из наших писателей однозначно он самый значительный. Но только факультативно. Особенно его произведение «S.N.U.F.F.». Там еще в 2011 году был предсказан уход «Грыма» из «Уркаины» за три года до событий в Крыму, и было описано в точности то, что сейчас описывается по телевизору.
У Пелевина есть эдакая прогностическая способность, природа которой непонятна — то ли это гениальное прозрение, что вряд ли, с учетом его личности, то ли это следствие связи с со спецслужбами, также как у Даниеля Дэфо. Отсюда и проистекают его прозрения, включая наркотические. Поскольку у него есть контакты, как и у Солженицина, то их можно преподавать в одном уроке, по теме осведомленности и связей в политике.